Определенность в неопределенности
С.Г. Пепеляев,
главный редактор, канд. юрид. наук
Для ускорения инвестиционного развития территорий законодатель предлагает широкий набор способов с использованием налоговых льгот. Это и особые экономические зоны (далее – ОЭЗ), и территории опережающего социально-экономического развития, и свободные порты. Добавим сюда такие инструменты, как региональные инвестиционные проекты и специальные инвестиционные контракты. Редкий специалист разбирается в нюансах запутанного и казуистического правового регулирования этих стимулирующих методов. Но для Правительства РФ эта разнородная смесь – панацея, которая может вывести экономику из кризиса, привлечь технологии, капиталы, иные ресурсы.
Однако некоторые чудодейственные средства не срабатывают, и тогда приходится, например, закрывать треть всех созданных ОЭЗ, оказавшихся неэффективными. Официальная причина провала – «несогласованность управленческих решений».
Что конкретно скрывается под обтекаемой формулировкой?
Только один пример. За период работы ОЭЗ в Калининградской области1 (с 2006 г.) Арбитражный суд Северо-Западного округа рассмотрел порядка 300 дел по вопросам применения льготной (нулевой) ставки по налогам на прибыль и на имущество, включения затрат в состав расходов от инвестиционной деятельности.
О чем говорят эти цифры? О том, что в погоне за PR‑эффектом ни концепция, ни техника, ни реализация правовых актов не прорабатываются профессионально. Не существует государственных механизмов, которые позволяли бы отслеживать недоработки, порождающие массовые конфликты, и вовремя их устранять.
В результате инвесторы все больше разуверяются в твердости долгосрочных гарантий, льгот и других преференций, на каком бы уровне они ни давались.
Яркая иллюстрация хаотичности инвестиционных условий – история с «шестилетней льготой». Инвесторам Калининградской ОЭЗ было обещано полное освобождение от налогов на прибыль и на имущество в течение первых шести календарных лет со дня регистрации в реестре резидентов ОЭЗ. Но если такая регистрация состоялась, к примеру, в середине декабря, то пара недель, оставшихся до конца года, налоговыми органами засчитывалась за целый год. Срок действия льготы фактически сокращался до пяти лет.
После многочисленных судебных процессов и скандалов законодатель в 2015 г. внес поправки в отношении налога на прибыль2, но в спешке упустил налог на имущество.
Судебные разбирательства продолжались. Арбитражные суды успокоили инвесторов, дав истолкование спорной норме исходя из существа отношений и очевидной воли законодателя3. Такие решения были приняты по 44 делам: 17 – кассационной инстанцией и 27 – апелляционной4.
Можно было думать о сложившейся устойчивой практике, пока судья ВС РФ М.К. Антонова не усомнилась в принятых решениях, в частности потому, что «такой подход судов противоречит принципам правовой определенности и равенства налогоплательщиков»5.
Начался новый виток напряженности и тревожных ожиданий. Уже неважно, чем он закончится6. Важно, какие выводы о надежности государственных гарантий, о слаженной работе всего государственного механизма, о его приверженности принципу законных ожиданий инвесторов сделают те, кто еще задумывается о выходе на российский рынок.
С уважением,
С.Г. Пепеляев
